"Летит мимо все, что ни есть на земле…". Строчкой про Русь, которая несется неведомо куда, Николай Гоголь закончил первый том "Мертвых душ". Он вышел в свет в начале июня 1842 года и ошарашил читателей. *-**Только ленивый не сказал писателю, что души мертвыми не бывают. Душа бывает "ревизской" – так называлась единица учета мужского населения. Ну или убылой и прибылой (как будто Гоголь этого не знал!). Некоторые особо въедливые критики придирались к тексту из-за "русских мужиков". Дескать, что за странное уточнение? Какими же еще быть мужикам в романе о русской жизни – иностранными, что ли? Даже Пушкин, подсказавший Гоголю сюжет, кажется, нашел в нем не совсем то, что ожидал. Он успел ознакомиться с первыми главами книги за год до своей гибели и вместо оценки произнес: "Боже, как грустна Россия!".
Между тем Гоголь был уверен, что написал "достаточно смешное", как сам говорил, произведение. Местом для творчества выбрал страну, которую любил, как вторую родину. Это была Италия. Там ему хорошо жилось. Он приобрел новые кулинарные привычки. Пристрастился, например, к макаронам с сыром. И даже изобрел новый напиток – козье молоко, сваренное с ромом. Назвал его "гоголем-моголем". Пил и приговаривал: "Гоголь любит гоголь-моголь". Но главное – ему хорошо работалось в Италии. Только оттуда, признавался, Россия представала ему "во всей своей громаде".
Историю про авантюриста в жанре роуд-муви Гоголь мог бы назвать и попроще, и повеселее. Но он выбрал заголовок с мистическим налетом. Он вообще был склонен к мистике. Ему хотелось сделать из "Мертвых душ" гигантскую поэму в прозе. Гоголь уже представлял, как за первым томом пойдут второй и третий, и все вместе посоперничает по своему философскому размаху с "Божественной комедией" Данте. Но, как известно, кроме шедевральной первой части из-под гениального пера не вышло ничего. Гоголь весьма своеобразно простился со своим циклопическим замыслом: ровно через десять лет после выхода первого тома "Мертвых душ" сжег его продолжение.