22 апреля 1983 года западногерманский журнал "Штерн" начал публикацию дневников Гитлера.
История вышла скандальной, по-своему курьезной, и в то же время – поучительной. А все началось с того, что в 1974 году западногерманский художник Конрад Куяу выгодно продал партию предметов эпохи Третьего рейха богатому коллекционеру Фрицу Штифелю. Среди них были даже рисунки Гитлера: коллекционер собирал все, что имело отношение к фюреру. И тогда Конрад Куяу предложил Штифелю дневники Гитлера 1932-1945 годов. Художник сообщил, что тетради дневника были случайно найдены в обломках разбившегося в апреле 1945 года под Дрезденом нацистского самолета, а затем тайно переправлены из ГДР в ФРГ его родственником. Коллекционер, надо отдать ему должное, оказался человеком осторожным – он отправил дневники на экспертизу. Историк Эберхард Еккель, профессор Штутгартского университета, вынес свой вердикт: дневники подлинные.
После этого Штифель и Куяу предложили репортеру "Штерна" Герду Хайдеману дневники для их публикации в журнале. Журналист провел собственное расследование, вновь отдавал дневники на экспертизу. Он побывал даже в ГДР, нашел подтверждения катастрофы самолета. После этого Хайдеман уговорил своих боссов из "Штерна" купить дневники. Торговались долго. В итоге журнал приобрел дневники Гитлера за девять миллионов марок – около четырех миллионов тогдашних долларов.
И вот наконец в апреле 83-го "Штерн" напечатал выдержки из дневников Гитлера. Причем, их подлинность еще раз подтвердили два известных историка. И тогда журнал анонсировал, что напечатает частями весь дневник фюрера. Тираж "Штерна" сразу вырос на 300 тысяч экземпляров. Британский еженедельник The Sunday Times заплатил 400 тысяч долларов за право публикации дневников. Заинтересовались и другие издания Европы.
Однако через месяц, в ходе переговоров о приобретении прав на публикацию в США, специалист-почерковед из Нью-Йорка, изучив дневник, дал однозначное заключение: это подделка. Вскоре выяснилось, что фальшивку изготовил сам Конрад Куяу. Его приговорили к четырем с половиной годам тюрьмы. Причем, срок получил и журналист "Штерна": его посчитали соучастником преступления, поскольку он получил за посредничество весьма солидную сумму.
Странно, что историки, подтвердившие подлинность дневников, не шибко пострадали. Репутационные потери – не более. А оправдывались они тем, что, просмотрели тетради мельком, особо не вникая. Спрашивается: а зачем же тогда давали положительное заключение?