Он дважды начинал жизнь с ноля и дважды достигал зенита славы. Первый раз в России – второй в эмиграции. В обоих случаях слава была мировой. Потому что звали этого человека – Федор Шаляпин.
Говорили, "в Москве есть три чуда: Царь-колокол, Царь-пушка и Царь-бас – Федор Шаляпин". Шаляпин был солистом Его Императорского Величества, выступал в Большом и Мариинском театрах, цены на спектакли с его участием неизменно взлетали до небес. Можно было купить приличный домик в деревне или – билет в ложу "на Шаляпина".
Но Шаляпин не только пел. Он превосходно рисовал, был скульптором, талантливым литератором – автором двух книг; снимался в кино: в России это была главная роль в фильме "Царь Иван Васильевич Грозный", за рубежом – роль Дон Кихота в одноименной французской картине. Мог бы сняться и в третий раз – планировал поработать с Чарли Чаплином, но не успел. А на "своей территории", в оперном театре, пробовал себя как режиссер.
Идея пришла после того, как один постановщик решил поддать натурализма в опере Даргомыжского "Русалка". Шаляпин пел Мельника, и режиссер-авангардист предложил статистам таскать туда-сюда мешки с мукой. На сцене поднялась невозможная пыль. После спектакля Федор Иванович учинил режиссеру строгий выговор. Тот говорит: "Но что же делать, если надо как-то оживить сцену?" – "Поди повесься!..", – рявкнул Шаляпин. Он был часто резок, но всегда справедлив.
В 1922 году в звании народного артиста Республики и 49-ти лет от роду Федор Шаляпин уехал из России. И если раньше его слышали только в Европе, то теперь он колесил еще и по обеим Америкам, Японии и Китаю. Все крупные оперные и концертные сцены были к его услугам. В общей сложности "Царь-бас" царил без конкуренции более сорока лет. Ему нередко ставили в упрек, что он очень любит деньги. А между тем на содержании Шаляпина находились две семьи от двух жен: десять детей. Все, что он потерял в России, за годы эмиграции вернул и приумножил. Но силы, конечно, подорвал. В апреле 1938-го Федор Шаляпин, командор Почетного легиона, тяжело умирал от лейкоза на руках второй жены в своем парижском доме. Его последними словами было: "Маша, я пропадаю".