Был ли на самом деле Магницкий обскурантом и погромщиком?

Двадцать первого октября (по старому стилю) 1844 года скончался Михаил Леонтьевич Магницкий – один из видных государственных деятелей царствования Александра I. В советские времена говорили, да и сейчас говорят, что Магницкий – "обскурант, мракобес", разработавший "целую программу уничтожения науки" в высших учебных заведениях. Хотя есть историки, которые считают, что Магницкий всего лишь предлагал строить народное образование на православии и духовных традициях России и активно выступал против масонской системы образования.

И самое интересное: Магницкий подвергся критике со стороны своих же бывших единомышленников. Ведь в молодости он был западником и либералом, а с возрастом стал крайним консерватором. У Уинстона Черчилля есть по этому поводу мудрый афоризм: "Кто в молодости не был радикалом, у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором, у того нет головы".

Михаил Леонтьевич родился в семье действительного тайного советника, прокурора Московской синодальной конторы. Правнук автора первого русского учебника по математике, начальника Навигацкой школы Леонтия Филипповича Магницкого, о котором мы рассказывали в одной из наших программ.

Магницкий с золотой медалью окончил Благородный пансион при Московском университете, увлекался поэзией и был вполне себе вольтерьянцем. Мемуарист Вигель вспоминал: "Михаил Леонтьевич Магницкий всегда ругался дерзко над общим мнением, дорожа единственно благосклонностью предержащих властей. Это один из чудеснейших феноменов нравственного мира. Как младенцы, которые выходят в свет без рук или без ног, так и он родился совсем без стыда и без совести… Он был воспитан в Московском университетском пансионе, писал изрядно русские стихи и старее двадцати лет оставил Россию... Когда я начал знать его, он был франт, нахальный безбожник и выдавал себя за дуэлиста; но был вежлив, блистателен, отменно приятен".

Магницкий поначалу служил в гвардейском Преображенском полку, потом – в Коллегии иностранных дел. Отправлен секретарем посольства в Вену, во время Итальянского похода был прикомандирован к Александру Васильевичу Суворову для ведения переписки, "отправки при нем политических и военных дел". По воспоминаниям дипломата Стурдзы, Магницкий "любил и умел рассказывать о Суворове с оригинальной прелестию, достойной Суворова". В 1800 году он был переведен в посольство в Париже, где прозван "русским львом". Михаил Леонтьевич до глубокой старости пользовался большим успехом у женщин. А Наполеон, по преданию, сказал о нем: "Этот молодой человек далеко пойдет в своем отечестве".

Потом Магницкий вернулся в Петербург, служил в МВД, стал близким приятелем и помощником Сперанского. Не без влияния реформатора вступил в известную масонскую ложу "Полярная звезда". По распоряжению Александра I Михаил Леонтьевич провел ревизию Псковской губернии, после чего тамошний губернатор был отстранен за "лихоимство". А еще он занимался в Прибалтике выявлением антиправительственной агентуры. Она существовала и тогда. Причем занималось этим, среди прочих, правительство короля Людовика XVIII в изгнании. А ведь именно император Александр I впоследствии больше всех способствовал его восстановлению на французском престоле...

После того, как Магницкий изучил общественно-политическую жизнь западных губерний империи, он подал в 1808 году Александру I записку "Нечто об общем мнении в России и верховной полиции". В ней, в частности, говорилось о необходимости выдвижения русских по происхождению деятелей на ключевые посты. Сейчас в этом почти наверняка усмотрели бы национализм, раз дело касается России, однако Магницкий рассуждал здраво: русские чиновники в тех краях как раз способны стать беспристрастными третейскими судьями. Остзейцы, то есть прибалтийские немцы, не ставили местные народности – латов, эстов – ни во что. Они чувствовали себя полными хозяевами края. Такова вообще немецкая ментальность: они всегда считали себя самой передовой нацией. Вплоть до нынешних времен немцы почитали самих себя за "светочей прогресса и демократии". Конечно, их "демократия" была довольно специфической, но другой они признавать не хотели.

После этого с Магницким произошел явственный взлет – он был назначен в 1810 году статс-секретарем департамента законов в Государственном совете.

Однако, как это часто бывает в бюрократическом мире, падение Сперанского в марте 1812 года стало и падением Магницкого. Понятная метаморфоза: он же был креатурой реформатора.

Мемуарист Свербеев писал: "Имя это­го сподвижника Сперанского, разделявшего с ним все труды по образованию министерств и Государственного совета и подвергшегося опале и ссылке в на­чале 1812 года вместе со своим покровителем, часто встречается в нашей ли­тературе... Когда император Александр, уступая общей ненависти к Сперанскому всего дворянства... сослал его в Пермь, Магницкого отправили в тот же день в Вологду. Ссылка этих двух лиц произвела весьма сильное впечатление на всю Россию".

В 1816 году Магницкий, не без помощи графа Аракчеева, был назначен воронежским вице-губернатором. Раскрыл многочисленные злоупотребления бывших властей. Потом он стал симбирским губернатором. Начальство его считало распорядительным и энергичным администратором. В обществе же о Магницком рассказывали другое: "Будучи блестящим светским человеком, весьма остроумным и насмешливым, вдруг делается он жарким фанатиком; ездит по церквам, беседует с духовными лицами, посещает чаще обыкновенного больницы, тюрьмы".

Что в этом крамольного, понять сложно. Возможно, Магницкий вызвал "праведный" гнев у части "либерального", скажем так, общества своим заявлением о том, что из библиотек учебных заведений необходимо изъять книги Вольтера и других "вредных" авторов. Хотя еще императрица Екатерина II после начала Великой французской революции распорядилась сжечь уже почти полностью напечатанное собрание сочинений Вольтера. Потому что она поняла, что революция – это прямое следствие идей Вольтера. "В начале было Слово".

Кстати, во времена Магницкого и либералов-то никаких не было – разве что по названию. Либералы владели крепостными, поддерживали дворянскую корпорацию и всех недворян считали людьми низшего сорта.

В 1819 году Магницкий стал высокопоставленным чиновником министерства народного просвещения. Министр князь Голицын поручил ему в качестве попечителя Казанского учебного округа проверку Казанского университета. Позднее эту ревизию называли не иначе, как "разгром". Хотя, конечно, как ни называй, а безобразий открылось много.

Были уволены 11 профессоров. Зато на руководящие посты выдвинуты молодые талантливые ученые, в том числе математик Николай Иванович Лобачевский.

Кстати, в списке почетных профессоров Казанского университета Магницкий с удивлением обнаружил фамилию французского епископа Анри Грегуара, главу революционного Конвента. Грегуар первым подал мысль о проведении суда над королем Людовиком XVI. И его почетное профессорство сродни тому, как если бы современная Берлинская академия искусств избрала своим почетным членом Адольфа Гитлера на том основании, что он в юности художествовал.

Магницкий говорил, что "мы заимствовали просвещение от земель иностранных, не приспособив его к нашему положению... Россия имеет особенный характер. Следовательно, и просвещение ее должно быть соображено с сими отличительными ее свойствами; ибо, иначе, всякое его противодействие непременно произведет вредное потрясение, сперва нравственное, потом гражданское и наконец политическое". А в поданной Александру I "Записке о народном воспитании" Магницкий прямо говорит об "обширном и давно втайне укоренившемся плане и заговоре". Имелись в виду, конечно же, масоны. Магницкий знал об их воздействии на общество не понаслышке.

Однако в энциклопедиях о проверке Казанского университета обычно говорится, что Магницкий "решительно реорганизовал университет, насаждая в нем дух обскурантизма и ханжества, преследуя и увольняя наиболее свободомыслящих преподавателей". На мой взгляд, это "филькина грамота", пустые слова. Что значит "свободомыслящий преподаватель"? Что за бред? Никакое "свободомыслие" не входит в учебные инструкции профессора университета. Он должен внятно втолковывать студентам свой предмет. А если вместо лекции по анатомии он пустится рассуждать в духе Маркса о товарно-денежных отношениях, то какого будущего врача он подготовит? Либо ты – специалист, либо – ангажированный болтун, ничего не понимающий в своем предмете. Однако многие у нас, к несчастью, пытались совместить эти две стези. И у них получалось очень плохо. В этом-то и заключалась большая проблема.

Публицист Александр Изгоев уже в эмиграции верно отметит, что почему-то университеты больше готовили революционеров, нежели толковых хирургов и физиков: "Средний массовый интеллигент в России большей частью не любит своего дела и не знает его. Он – плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник и проч. и проч. Его профессия представляет для него нечто случайное, побочное, не заслуживающее уважения. Если он увлечется своей профессией, всецело отдастся ей – его ждут самые жестокие сарказмы со стороны товарищей, как настоящих революционеров, так и фразерствующих бездельников"…

А в 1826 году Магницкого постигла новая опала: был отставлен его покровитель граф Аракчеев, а вслед за ним пострадал и он. Магницкого сослали в Ревель.

Был ли Магницкий обскурантом? Конечно, нет. Он был охранителем, понимавшим пагубность некоторых новомодных течений, которые все были на революционной подкладке. Сначала это вылилось в народничество и убийство императора Александра II. Потом "прекраснодушных" народников в борьбе за "правое дело" сменили "железные люди" – боевики партии социал-революционеров. Они развязали настоящий революционный террор, в результате которого только за два года – с 1905 по 1907 – были убиты более девяти тысяч человек.

Власти реагировали, на мой взгляд, слабо. Столыпинские военно-полевые суды? Это явно неадекватный ответ. То ли дело в Европе! Французские власти потопили в крови Парижскую коммуну. И самое интересное: в Старом Свете их никто всерьез не осуждал.

Василий Витальевич Шульгин говорил, что Николаю II ради спасения России нужно было расстрелять пятьдесят тысяч "февралистов". Но это было сказано уже в эмиграции. Русский человек задним умом крепок. А ведь не надо было ничего выдумывать. Просто взять передовой пример – "демократической" Франции.

А ведь Магницкий как раз и предупреждал о том, что "закулиса" будет все больше и больше набирать силу. Он, бывший член масонской ложи, выступал за преследование масонов. В записке Николаю I излагал план масонов по захвату власти в европейских государствах и установления мирового господства. Орден, писал Магницкий, стремится к "разрушению не только алтарей и тронов, но и всех правительств, какого бы рода они ни были, и даже самых оснований всякого гражданства и образованности... Иллюминаты должны стараться завладеть всеми правительственными местами, помещая на них своих адептов".

И он оказался прав! Большинство членов будущего Временного правительства были масонами. В начале XX века масонство в России забрало такую силу, что уже никого не боялось. Причем многие из "братьев" накануне революции не были представителями титульной нации.

А еще Магницкий заявлял, что центр мирового заговора находится в Лондоне (сейчас – в Вашингтоне). И он осознавал, какую силу приобретет финансовый капитал. И что сила эта будет направлена исключительно на процветание элит. Такие "группы по интересам" как Бильдербергский клуб так просто не появляются. А ведь еще есть Трехсторонняя комиссия, Совет по международным отношениям. Их главная цель – мондиализм и борьба с теми, кто не хочет играть по их правилам.

И при этом всегда нужно помнить о нелинейности российского социального пространства. Это в Европе ветерок революций прошелестел – и затих. А у нас этот самый ветерок превратился во всесокрушающий ураган.

– Изобретатель барон Павел Львович Шиллинг.

Коротко и по делу. Только отборные цитаты в нашем Телеграм-канале.