"И к имени моему Марина прибавьте: мученица". Марина Цветаева написала это задолго до того, как 31 августа 1941 года в Елабуге прервала свои мучения суицидом. Кого в этом винить? Может быть, мужа - Сергея Эфрона? За ним Цветаева отправилась сначала в эмиграцию, где он, белогвардейский офицер, был завербован советскими спецслужбами. А потом за ним же поехала в СССР, где Эфрон, уже как сотрудник НКВД, был арестован и расстрелян. Или надо винить советский режим, потому что арестовали и дочь Ариадну, и сестру Анастасию? Или все дело в войне, выгнавшей из Москвы в Татарстан Цветаеву и ее сына Георгия, которому, как ей казалось, она мешает своим существованием? "В биографии Цветаевой все еще много белых пятен. Для меня, например, загадкой является ее предпоследний день - 30 августа 1941 года", - говорит поэт и публицист Марина Кудимова:
"В этот день она ездила из Елабуги в Чистополь, и там что-то произошло. Скорее всего, ее вызвали в НКВД и, поскольку началась война, предложили сотрудничество как переводчице с немецкого, которым Цветаева владела в совершенстве. Но для нее - после того, что случилось с мужем и дочерью, - это было не просто неприемлемо: это был вопрос ее чести. Она никогда не могла перейти границы собственного кодекса чести. Думаю, это и была последняя черта. Она вернулась в Елабугу уже с готовым решением".
О трагедии жизни Марины Цветаевой в 80-ю годовщину ее памяти - в беседе с поэтом и публицистом Мариной Кудимовой.