В темноте и без попкорна – продюсерское кино Александра Ханжонкова

Ханжонков перепробовал все кинопрофессии, кроме актерской. Начинал лихо, но не слишком удачно: его компаньон оказался авантюристом. Однако он выкрутился и лишь больше прикипел к кино. В начале XX века это дело для всех было новым. Ханжонков освоил его виртуозно.

Ему было 27 лет, когда он сначала попал на кинопоказ, а потом в магазин кинофотоаппаратуры. В кинозале его огорошил поезд, который шел с экрана прямо на него. В магазине, где он покупал проектор для товарища, его обаял управляющий Эмиль Ош. Молодые люди разговорились, и сама собой родилась идея совместного дела – проката зарубежного кино. Ханжонкову понравилась перспектива кинобизнеса, Ошу – 5 000 рублей, которые имелись у его нового приятеля после выхода в отставку с воинской службы. И вот они уже едут на поезде в Европу покупать фильмы. Александр рассчитывает, что можно взять на обговоренную складчину – 10 000 рублей, и в этот момент Эмиль признается, что у него "ни копья"…

Было трудно, но Ханжонков справился: одним европейским компаниям за картины "отдал последнее", у других взял их в кредит, почти все удачно продал прокатчикам в Варшаве и Петербурге и остался даже в некотором выигрыше. Эмиль Ош решил продолжить путешествие, добрался до США, набрал там какой-то кинодешевки и разжился шестью проекционными аппаратами. В России продать ничего не смог: кино было скучное, аппараты непригодны к использованию. В конце концов Ош растаял на горизонте – Ханжонков начал строить собственную фабрику грез.

Компания Ханжонкова быстро стала не только прокатной, но и производственной, отлично оснащенной и почти во всем первой. Московский дом "Ханжонков и Ко" имел съемочный павильон, лабораторию для киномонтажа и производства титров, арендовал места для натурных съемок, скоро появилась и летняя база студии в Крыму. Был, конечно, и свой кинозал, потом первый в Москве электротеатр, как называли тогда кинотеатры: "Пегас" с живым оркестром вместо тапера. Были и собственные "правила жизни" для первой в России постоянной труппы киноактеров и режиссеров. Например, опасаясь воровства идей со стороны конкурентов, Ханжонков максимально засекречивал производство картин. Одному своему новому фильму в рабочих материалах он придумал "кодовое" название "Африка", для массовки по объявлению набирал "эфиопов" (в простонародье так называли чертей), а оказалось, у Ханжонкова снимают "Вий" по Гоголю.

Первым из русских кинодеятелей Ханжонков испытал и что такое мировая слава. Он участвовал в создании русско-итальянской картины "Кабирия" – это был международный "суперхит" и опять же первая копродукция российской и зарубежной компаний. И это не все, как рассказал научный сотрудник Музея кино Николай Изволов.

А еще Ханжонков придумал нечто вроде "телевизионной журналистики": оперативное документальное кино. Когда в 1908 году в Средиземном море произошло землетрясение и волна 50 метров высотой произвела катастрофические разрушения в итальянском городе Мессина, он отправил телеграммы своим зарубежным партнерам. Просьба была такая: послать кинооператора снять стихийное бедствие и немедленно доставить пленку в Москву.

Сегодня Ханжонкова назвали бы выдающимся бизнес-стратегом. Его компания была лидером кинопроизводства и контролировала треть всего проката в Российской империи. Причина успеха была в разнообразии того, что мог предложить "Ханжонков и Ко". Историческое кино, мультипликация, кинохроника. Даже научно-популярные фильмы, в которых дореволюционной публике рассказывали, например, откуда берется пар, что такое кровообращение и как работает телефон. Больше, чем где-либо, у Ханжонкова экранизировали русскую и зарубежную классику. И, конечно, "конвейерным способом" выпускались комедии и мелодрамы. Фарс "Лина под экспертизой, или Буйный покойник" шел под хохот зала, а любовные перипетии в "Молчи, грусть, молчи!" заставляли доставать носовые платки.

Хотите всегда быть в центре событий? Подписывайтесь на радио Sputnik в Telegram.