Тут одно из двух. Или профессиональная репутация все-таки ученому оказалась дороже. В конце концов, правительства уходят, а наука остается. Он же сказал, что предоставил данные британским властям, "которые использовали ряд других источников, чтобы получить общие выводы". То есть отмазался в рамках своей компетенции. Или решил он явкой с повинной избежать лишних вопросов. Ведь у ОЗХО они могут появиться и к Портон-Дауну. Потому что если это не Россия, то кто же, коль база по производству ядов – в семи километрах от скамейки, на которой нашли Скрипаля и его дочь.
"Невозможно, чтобы что-то подобное поступило от нас или покинуло стены нашего объекта", – клянется Эйткенхед и проговаривается. Ведь это значит, что "что-то подобное" у них есть. И вот уже притихла Мэй. Молчит Джонсон. Для них, конечно, не стало откровением то, что они услышали. Неприятно удивило то, что теперь об этом услышали все. Хотя глава лаборатории Минобороны должен бы согласовывать с ними каждое слово. Но ведь Скотланд-Ярд перечил премьеру, когда вопреки ее разоблачительной истерике утверждал, что ему нужны месяцы на расследование.
Борис Джонсон тут как-то решил блеснуть интеллектом и явил глубокое незнание Достоевского. Свел драму Раскольникова к примитивному "все сразу знают, кто убил, вопрос в том, он сам признается или его поймают". Мы тоже сразу знали, кто соврал. Вопрос был в том, как он будет выкручиваться. Видим. Джонсон – не Бендер. Максимум – Балаганов. А что до их извинений, то вряд ли. Хоть и считал Конан Дойл, что чистая совесть – лучшее снотворное. Но не учитывал, что лучше всего спит тот, у кого ее нет.